иметь такого… дружка! Даже условия не ставит!

Она провела рукой у него… внизу. Удивилась.

— Ого! А ты… не мал! Очень даже немал!

— Тем интереснее будет отдавать долги?

— Пошляк! — она, смеясь, шлепнула его по груди ладошкой, — Но ты прав! Так будет… интереснее!

Потом задумалась:

— А хочешь… я останусь с тобой… сегодня?

«Ага! А тут и Лизонька подкрадется! Не-не-не… не надь нам такого!».

— Не получится… сегодня. Давай… потом… как-нибудь!

— Ну вот! Поманил девочку конфеткой, а сам… Подружка сегодня придет, да? Вот же… тоже — лакомка! Ладно, Ванечка! Мы еще свое возьмем, да?

Они снова целовались, когда услышали из вестибюля голос Калошина:

— Варя! Ну, где ты там? Ты идешь?

Она с видимым усилием оторвалась от него:

— Ну вот… пойду.

И уже стоя в дверях:

— А ты все же… отпусти ее. Не держи. Для ее же блага отпусти!

Чем ближе концерт, тем более задумчивой становилась Лиза.

«И что происходит? Волнение? Да вроде — не похоже. Задумчива и несколько… раздражена!».

Ночные «пытання» помогли понять. Типичная женская проблема, называется: «Нечего надеть!».

— Ну, красивая моя! Этому горю помочь не сложно! — пытался успокоить подругу Косов.

— Ага, не сложно! Не сложно ему! Как помочь-то? — Лиза злилась.

— Знач-так… собираемся, и завтра едем в ателье. Будем тебя одевать!

— В какое ателье? В то самое? Ты с ума сошел? У меня нет таких денег! Нет… сколько-то есть. Но с этим «сколько-то» — только расстраиваться лишний раз! Нет… никуда я не поеду! — Лиза «уросит»!

— Роднулька-рыжулька! Кто тебе сказал, что с тебя кто-то возьмет деньги? — Косов, после того, что было перед этим, настроен был благодушно… и благодарно.

На «рыжульку» Лиза ответила таким — несильным «пихом» в бок:

— Это что же? Они меня бесплатно одевать будут? Ага! Так я и поверила! — девушка еще не верит в свое счастье!

— Почему же бесплатно? Ты как-то плохо ко мне относишься! У тебя есть я, а у меня есть деньги.

— И что же… ты будешь меня одевать?

— Странно! А почему бы и нет?

Радостный визг и в Лизу вернулась игривая шестнадцатилетняя девчонка.

«Вот такой она мне больше нравится!».

Через некоторое время, еще не отдышавшись от их игрищ:

— Слушай! Так они же не успеют все сшить! — опять озабоченность!

— Ну почему же не успеют? У них по моделям, насколько я знаю, есть заготовки-выкройки, они только проводят замеры, шьют, подгоняют. И не две недели ждать приходится, а несколько дней. И с одной примеркой. А если их очень попросить, то что-то могут и прямо сразу сшить. Только за срочность плати и все!

И опять — щенячья радость у любимой женщины! Это же здорово, да?

— Вань! А-а-а… Лиду с собой возьмем?

«Ну кто бы сомневался?».

— Ну почему бы и не взять? Только вот есть одно «но»! Как она будет объяснять появление вещей своему мужу?

— Х-х-а! А чего там объяснять-то? Он у нее уехал. Навигация начинается! Сейчас он куда-то в Колпашево уехал, а оттуда уже — дальше. Если и появится, то не раньше конца июня! А то и вообще — только осенью!

— Тогда что? Завтра Илью с его репетициями посылаем лесом и едем покупать девочкам красивые тряпочки?

— Да-а-а-а! — он чуть не оглох от ее радостного вопля.

— Ты с ума сошла, прелесть моя? Тут же, этажом выше и Тоня, и сам — посланный лесом! Сейчас прибегут узнавать, что случилось!

— Плевать! Плевать мне, Ванечка! Какой же ты у меня… Ой, какой! Дай я тебя поцелую!

И через несколько минут — скреб-скреб тихонько в двери!

— Ну вот! Докричалась, да? Иди, узнавай кто там и чего нужно? — шёпотом Лизе.

«Нет, понятно же, что это — Тоня. Илья бы не стал так скрестись!».

Лиза подскочила с кровати и, как была голой, пошла к двери.

— Ты совсем уже, родная? А если это Илья? — засмеялся Косов.

— Ай! — отмахнулась от него Лиза, — Ну какой Илья? Тоня это, неужели не понятно!

Приоткрыв дверь, Лиза высунула голову, о чем-то негромко пошепталась, хихикая.

— Вань! Накинь простынь на себя! Тоня к нам зайдет, — вынесла вердикт переговорам.

«Совсем рехнулись девушки! А если сюда Илья придет, в поисках подруги?».

Но иногда лучше помолчать, чтобы в женских глазах не выглядеть совсем уж идиотом. Он накинул на себя простынь, сел на топчане спиной к стене. Лиза, довольно беспардонно, пошла назад к топчану, и уселась на него, скрестив ноги по-турецки. Выглядит… очень соблазнительно.

Крадучись, в комнату зашла Тоня. Одета она… в штаны Ильи, которые ей безбожно велики и длинны, и в его же расстегнутую рубашку. Все это она пытается одновременно и удержать, и запахнуть, что получается… прямо скажем — не очень. Руки-то всего две! Выглядело это забавно и… трогательно. Она пыталась не косить в сторону Ивана, что тоже не добавляло серьезности ситуации. Сначала Лиза, а потом и Косов начали смеяться, закрывая рты руками.

— Вы совсем уже! Вы чего тут… разорались-то! Ведете себя… как дети малые! — пыталась выговаривать им Тоня, что только добавляло им веселья.

Тоня села у стола, наконец-то справилась с одеждой и замерла.

— Ну! Лиза! Ты чего? А если бы Илья не спал так… как убитый? Если бы он… а не я сюда прибежал!

Косов, успокаиваясь, ткнул пальцем в сторону Лизы:

— Я ей тоже самое говорил!

— Ой, да ладно Вам! Такие прямо серьезные, аж противно! Нельзя что ли человеку порадоваться? — Лиза надула губки.

— А чему ты так радовалась? Я уж испугалась, думала, что другое случилось, — спросила Тоня.

— А что могло случится? Думала — убивает меня тут Косов, да? — снова смеется Лиза, — А радовалась я, подруга, тому, что этот вот юноша пообещал мне, что завтра повезет нас с Лидой в то самое ателье, чтобы купить нам одежды, чтобы на концерт мы шли совсем нарядные и красивые.

Такое известие заставило Тоню совсем по-другому отнестись к происходящему. Глазки ее загорелись, про свой внешний вид девушка забыла. А зря! Отпущенная в районе груди мужская рубашка предательски расходится, почти полностью обнажая девичью грудь. Небольшую такую, но очень ладную.

«Двоечка! Очень симпатичная двоечка!».

— Ух ты! Что — правда, что ли? Ой… а я тоже хочу!

Лиза хмыкнула и немного виновато покосилась на Ивана.

«Вот за такие подставы, красивая моя, я с тебя спрошу! Очень крепко спрошу! Должна ты мне будешь! Правда, думается, что Лиза и не будет против такого спроса!».

— Ладно! Как будем обосновывать наше отсутствие на репетициях?

Наперебой женщины доказывали ему, что их-то присутствие —